Лелу Тедееву с маленькими Андреем и Анастасией Самхарадзе часто можно увидеть в сквере комбината, в Гори. В воспитании детей ей помогает мама Тамара Кахниашвили. Лела работает в библиотеке школы-лицея. По семейным обстоятельствам она бросила работу в Цхинвальском театре беженцев.

Она выросла в смешанной семье. Сейчас продолжает традицию родителей. На сей раз в смешанной семье растут её дети. Лела вышла замуж после августовской войны, после той войны, когда она находилась с отцом во Владикавказе, а мать – в Гори.
Во время интервью она очень часто вспоминает детские годы и годы юности. Оба периода связаны с селом Кехви и Тбилиси. Детство – в Кехви, студенчество – в Тбилиси, в Государственном университете.

"Я очень ждала возможности уехать из Тбилиси в моё родное село Кехви", - говорит Лела. Сегодня у неё нет возможности поехать в это село. Этого села просто больше не существует. После августовской войны все грузинские сёла Большого Лиахви сравняли с землёй.




"Хоть бы не было этой войны", - говорит Лела и вспоминает прекрасные пейзажи Кехви.

"Представьте село, возле которого текут две реки, изумительный воздух, удивительные люди. Конечно, детские годы уходят, и остаются воспоминания, однако, когда видишь место, где ты провёл детство, лучше этого нет ничего. А сегодня я не могу и этого сделать", - рассказывает Лела.

До начала августовской войны, в июле, она находилась в Цхинвали. Отец, который жил во Владикавказе, приехал в Цхинвали, чтобы повидать дочь.

"Был июль. Отец приехал из Владикавказа в Цхинвали, хотел повидаться со мной. Ситуация была напряженная, однако, как всегда, мы считали это временным. Я осмелилась и поехала в Цхинвали. Тогда там ещё стоял грузинский пост, потом – российский, а затем – осетинский. Я приехала в Цхинвали, повидалась с отцом, но ситуация очень накалилась, и мне сказали, что выехать из Цхинвали невозможно. Я не смогла вернуться ни в Кехви, ни в Гори", - вспоминает Лела.
В начале августа ситуация стала очень напряжённой. Отец Лелы решил вернуться во Владикавказ вместе с дочерью.

"Отец нашёл машину и объездными путями мы выехали из Цхинвали. Мама уже уехала в Гори по своим делам, она тоже не смогла вернуться в Кехви. Началась война", - рассказывает Лела.

В это время Лела переживает то, что переживают дети смешанных семей.

"Я оказалась в страшнейшей ситуации. Отец нервничал из-за оставшихся в Цхинвали родственников-осетин, а мама – из-за родственников-грузин, находившихся в Большом Лиахвском ущелье. А я раздвоилась, потому что боль обеих наций была моей болью. Я всё-таки не смогла остаться во Владикавказе. Отец тоже принял решение, чтобы я вернулась в свою страну, мама и брат жили здесь", - вспоминает Лела.

Ситуация в побывавшей войне стране была очень плохой. В первую очередь, из-за осознания того, что было невозможно вернуть родные сёла:



На фотографии: Лела Тедеева с друзьями в селе Кехви

"Я попала в очень плохую ситуацию в том смысле, что я не могла вернуться в своё село, на свою Родину, где я родилась и выросла. Жизнь всех беженцев изменилась. То, что мы хранили на протяжении лет, мы потеряли, как оказалось", - рассказывает Лела и пытается объяснить нам состояние человека, который оказался в такой ситуации. Мать Лелы – Тамара Кахниашвили вспоминает, что в первые годы беженства они жили в Тбилиси, в Багебском общежитии. "Война ещё не началась, когда я по своим делам поехала из Кехви в Гори. Я очень хорошо помню тот день, когда покинула Кехви. Когда я закрыла дверь, мне как-то захотелось взять с собой фотографию моей мамы. Я сочла это глупостью, зачем брать с собой фотографию мамы? Оказывается, сердце чувствовало, что случится… За день до того я ходила на мамину могилу. Там стояла такая гробовая тишина, я испугалась этой тишины и тотчас убежала с кладбища. Это были мои последние дни в Кехви. Я уехала, и после того мы уже не смогли вернуться", - говорит Тамара Кахниашвили.



На фотографии: Тамара Кахниашвили с цхинвальскими подругами

Тамара Кахниашвили проработала в Кехвской публичной школе 27 лет. Она окончила Цхинвальское высшее учебное заведение. Она вспоминает, что после конфликта 90-х гг. ситуация почти уладилась:

"Когда моя дочь училась в университете, я часто ездила в Тбилиси, много раз вечерами, приблизительно в 8-9 часов выезжала из Цхинвали. В то время ходил транспорт из Цхинвали в Тбилиси. Я приходила на автовокзал. Мальчики-осетины помогали мне разместить багаж. Если я сегодня увижу этих парней, я, может быть, испугаюсь, чтобы они ничего со мной не сделали. Так возникло противостояние друг другу грузин и осетин", - говорит госпожа Тамара.
В социальной сети она публикует старые фотографии, которые её дочь увезла в Тбилиси в период студенчества и таким образом уберегла от уничтожения:

"Я публикую свои старые фотографии, фотографии моих друзей, сделала цикл воспоминаний, может кто откликнется. У меня была необыкновенная подруга и сотрудница – Роза Дзагоева. Роза была мне как сестра. Со многими я вновь поддерживаю отношения по фейсбуку – вспоминаем прошедшие годы, иногда плачем, иногда смеёмся. Так идёт наша жизнь", - говорит Тамара Кахниашвили.

После отъезда из Кехви у неё остались только ключи от дома:

"Эти ключи долгое время висели на стене, когда я жила в Тбилиси. Как будто восполняли потерю моей деревни. Однажды они привели меня в такое раздражение, что я выкинула их подальше, чтобы никогда больше не видеть. Я забрала из Кехви то, чего желала всем сердцем – фотографию моей мамы. Больше ничего дорогого для меня я оттуда не взяла. Там я жила, а здесь – существую. Больше всего я переживаю из-за того, что не могу сходить на могилу матери. Наверное, так и умру, не побывав на её могиле. Хоть бы пустили меня, только для этого", - говорит Тамара Кахниашвили.