Я родился в селе Авневи. Всю деревню сожгли. В детстве я не чувствовал того, что стану духовным лицом. Божьей милостью я попал в храм. До женитьбы я был пономарем у Владыки. Затем я женился, Владыка назначил меня дьяконом, затем священником. После войны меня посвятили сан протоиерея. Спасибо Господу за все. До того я несколько лет служил в церкви Вознесения Земо Никози.

11 августа нам пришлось покинуть село. Во время войны мы духовно поддерживали население. Затем нам пришлось вывозить погибших на войне – этим я и пригодился стране… Это был первейший долг каждого из нас. После этого, Божьей милостью, я попал в Авневи, навестил оставшихся там стариков, которые не последовали за мной. И в плену пришлось побывать – осетины задержали нас на несколько часов. Один хотел опалить бороду зажигалкой. Я оттолкнул руку. Когда они убедились, что я был духовным лицом, меня освободили. Я и во второй раз пошел в село, на праздник Богородицы. Я не знал, что в праздник Богородицы исполнялось сорок дней одного из наших земляков. Мой приход туда совпал и с этим днем. Я пошел в Авневи потому, что там есть храм Рождества Богородицы. В селе мне встретились двое грузин, и мы справили сорок дней. У них есть жены, и, несмотря на множество нужд, они не покинули село. Они и сейчас живут там, а дети – здесь.

При виде сожженного села я заплакал. Мною завладел страх, а может и изумление. Я воплотил мечту. Я выпил в моем селе воды из Силауры. Когда мы пришли туда в третий раз, русские потребовали у нас документы. Спросили, откуда я. Я сказал, что я здешний, что служил здесь до войны. Мы сняли фотографии сгоревших деревенских домов, виноградников.
Храмы не разрушены. Они и сами говорят, мол, мы – православные.



В проповеди Патриарха я слышал, что во время войны один человек лег на землю, приняв форму креста, и таким образом спасся. Так поступил и я, и посоветовал другим сделать так. Мы попали в бомбежку, поблизости взрывался динамит. Божьей милостью, мы все спаслись.

В бомбежку впервые я попал 5 августа. Пас скот в лесу. Затем – 9 августа. Тогда полностью бомбили Авневи. Семью – жену и детей я вывел из села 7 августа. Сегодня мы живем в коттеджах, в поселении Верхвеби. Я верю, что мы обязательно вернемся в село. Я обнадеживаю живущих вокруг меня беженцев, что те, кто хотят вернуться, обязательно вернутся. То, что мы потеряли, это – вина каждого из нас. Если молить Господа и вести праведную жизнь, каждый из нас может вложить по кирпичику в воссоединение нашей страны. Господь лучше знает, что мы получаем то, что заслуживаем. Слава Богу, что мы не забыты Господом. Иногда и наказание полезно – хоть это приводит нас в себя. Главное – это не только заботится о наших душах. Главное – это заботиться о воссоединении нашей страны. У нас нет права не славить Господа, расти не по-церковному. Нашу страну издавна спасала церковь, ее единство.

Смерть – это не принесение в жертву. Погибших на войне я не мог упоминать как принесенных в жертву. Несколько трудно объяснить, но мне лучше быть угнетенным, чем угнетателем. Мне лучше быть добродетельным для Бога и жить так, как живу сейчас, чем если бы наша нация была бы преследователем другого народа. Это будет великая милость, когда мы станем достойными, и сможем порадоваться воссоединению нашей страны. Милость следует также искать в том, чтобы стать достойными духовного и физического исправления.